Опухоли, инсульт и ипохондрия: в каких случаях надо срочно бежать к врачам

25.01.2022 | просмотров: 1 622

Фото: КазНМУ им. Асфендиярова

Ермек Кавтаевич Дюсембеков возглавляет кафедру нейрохирургии имени академика Серика Акшулакова в КазНМУ и руководит нейрохирургическим центром города Алматы при ГКБ7. В год он проводит более 300 микрохирургических удалений опухолей головного мозга. Специалист в области нейрохирургии рассказал, в каких случаях надо сломя голову бежать к врачам и в каких случаях помогать больным уже поздно.

Ермек Дюсембеков является выпускником Алматинского государственного медицинского института, который окончил в 1987 году. Начинал работать детским хирургом в Атырау, затем обучался в ординатуре и аспирантуре НИИ нейрохирургии имени академика Н.Н. Бурденко в Москве, проходил неоднократную стажировку в ведущих нейрохирургических клиниках Европы. — Ермек Кавтаевич, расскажите о вашем пути в медицину. Почему вы остановились именно на нейрохирургии? Чем привлекла вас эта область медицины? — Нейрохирургия увлекла меня в первые годы работы, когда я еще был детским хирургом в Атырау. Когда-то приехал туда нейрохирург из соседней больницы консультировать моего больного после черепно-мозговой травмы. Мне понравилось как он обстоятельно осматривает пострадавшего мальчишку, обосновывает диагноз, не торопясь, сидя на стульчике, оперирует. Я начал проявлять интерес к этой области хирургии. Затем поехал учиться в институт нейрохирургии им. академика Н.Н. Бурденко в Москву, где прошел, я считаю, большую школу во всех смыслах этого слова. Прошел клиническую резидентуру, аспирантуру, защитил кандидатскую диссертацию. За эти годы я, конечно, понял, что нейрохирургия намного сложнее, чем мне казалось на первый взгляд — это не только черепно-мозговая травма, это и опухоли, и сосудистые заболевания, и спинномозговая патология. Мне становилось все более и более интересно. Я увлекся нейрохирургией, прежде всего опухолями головного мозга. Быть может именно разнообразие опухолей головного мозга не позволяет заскучать занимаясь их лечением. Невозможно кратко описать, какие опухоли существуют, даже в случае с одним органом — головным мозгом. У них бывает разная морфология, локализация. К примеру, есть аденома гипофиза, которая вызывает гормональные, зрительные нарушения. Если у человека есть такое явление как акромегалия, когда чрезмерно сильно растут руки, ноги, изменяется лицо, расходятся зубы. Внешний вид — как гигантский человек двухметрового роста с огромными лапищами. В этом случае можно заподозрить, что у пациента есть аденома гипофиза. Если появляется снижение зрения, тоже об аденоме можно думать. Кроме акромегалии могут быть нарушения менструального цикла у женщин, ожирение, истощение, несахарный диабет в виде постоянной жажды. Другие опухоли, находящиеся в лобных или височных долях мозга могут вызывать психические и поведенческие изменения в виде частой смены настроения, агрессии или чрезмерного веселья, забывчивости. И много чего еще можно заметить у наших больных. Это я еще не говорю про черепно-мозговую травму и сосудистую патологию головного мозга. Где клиническая картина совсем другая. Поэтому каждый нейрохирург должен быть еще немного неврологом, офтальмологом, травматологом, психологом и психиатром. Может быть вот это разнообразие и «необычность» когда-то привело меня в нейрохирургию и оставляет меня здесь. — Звучит довольно страшно. А какие советы вы бы дали людям, которые хотят сохранить здоровье головного мозга, нервной системы? — Думаю надо следить за здоровьем организма в целом. Каждый человек ежегодно должен делать чекап, проходить полное обследование. Даже мне звонят из поликлиники и говорят — вам пора пройти обследование. Если надо, значит надо. Но мое мнение — если человек чувствует себя хорошо, его не беспокоит ничего, я не вижу повода для беспокойства, тем более если ему меньше 45 лет. Но если что-то тревожит, болит, мешает комфортному проживанию, тогда нужно обратиться. Даже такие вещи как легкое головокружение, слабость в руке или ноге — это повод для того, чтобы беспокоится, пройти обследование. Что касается заболеваний позвоночника, остеохондрозы и так далее — спасет только спортивный образ жизни — заниматься гимнастикой, ходить в бассейн, чтобы позвоночник был в хорошем состоянии. Тогда можно прожить долгую жизнь и не беспокоиться о грыжах. Надо помнить, что здоровье головного мозга очень сильно зависит от работы сердца и сосудов. Вот их бы следует держать в порядке в первую очередь.

Фото: КазНМУ им. Асфендиярова

— Наверное вы в курсе, что могут существовать мнительные пациенты, и, наоборот, довольно беспечные люди. Как найти баланс? В каких случаях лучше обратиться именно к нейрохирургу? — Я считаю, что люди должны чаще обращаться к врачам, и к неврологам в частности. Они на своем уровне могут хорошо диагностировать и инсульт и опухоль — подскажут куда идти, направят. Если что-то не устраивает человека, нужно обращаться, пораньше. К кому есть доступ, кто поближе, кто сможет помочь. Думаю в этом нет ничего плохого: никогда лишним не будет, если человек сделает обследование, лучше сделать МРТ головного мозга, исключить всякие болячки и успокоиться. Многие боятся делать и думают, что с головой что-то не в порядке — но лучше сделать, избавиться от сомнений и ипохондрия пройдет. Есть официальная статистика — в среднем, если взять глобально на систему здравоохранения, то примерно 10-11 человек на 100 тысяч населения заболевают злокачественными опухолями головного мозга. Примерно столько же доброкачественными. То есть около 20 больных на 100 тысяч человек страдают теми или иными опухолями головного мозга. Не все из них надо оперировать. Довольно часто бывают судорожные приступы. Причем приступы начинаются чаще в руке или ноге. Не с двух сторон, а с какой-то одной стороны. Это тоже один из признаков локальности поражения мозга. Когда невролог видит это, или кто-то из окружающих, уже можно подумать о том, что у человека есть локальное поражение головного мозга, неплохо бы сделать МРТ исследование головного мозга с контрастным усилением. Это стандартное исследование. И уже после этого обращаться к нейрохирургу. — И все таки, какие симптомы должны вызывать наибольшее опасение? — При опухолях наиболее частые жалобы это — головные боли, особенно те, которые не связаны ни с чем — ни с приемом алкоголя, ни с перегрузкой. На фоне хорошего здоровья у человека внезапно возникает головная боль, особенно если она сопровождается тошнотой и рвотой. Если это длится два-три дня, а особенно если неделю — это повод делать снимки головного мозга, прежде всего МРТ, конечно. Второе — когда у человека начинает ухудшаться зрение. Тоже без какой-либо внешней причины, никаких переутомлений, нагрузок. На фоне полного благополучия начинает портиться. Становится туманным, все расплывается в глазах. Третье — слабость в руке или в ноге. Если это появляется, тоже повод, чтобы делать снимки. И, конечно, самый грозный симптом — судороги конечностей. Тоже на фоне полного здоровья. Все эти симптомы возникают без какой-либо внешней причины. Как только они появляются, надо бить тревогу и бежать к нейрохирургу делать снимки. — Вы говорили не всех пациентов надо оперировать. Не могли бы вы подробнее остановиться на этом вопросе? — Когда опухоль растет глубоко в мозге, не подает никаких признаков, эта опухоль может долго расти и поражать окружающие структуры. В таких случаях довольно сложно говорить об операции. К примеру, когда опухоль поражает подкорковые узлы, в глубине, в середине мозга идет процесс — если убрать пораженные участки, человек однозначно будет инвалидом — не будет двигаться рука или нога. К тому же, эти места обильно кровоснабжаются, а операция может вызвать большую потерю крови — в таких случаях, конечно, надо задумываться о том, можно ли делать эти операции. Ведь операция может не принести облегчения, спасения, наоборот может ускорить гибель человека. В таких случаях, взвесив все за и против, чаще всего мы приходим к выводу, что таких больных не надо оперировать. Опухоль может быть расположена, к примеру, в стволе мозга, где находится центр управления всего организма — температурный баланс, водно-электролитный обмен, кислотно-щелочное равновесие — а ствол сам по себе небольшого размера. Можно удалить опухоль, но весь организм погибает, потому что у него нет, так называемого, командного пункта. Поэтому, прежде чем идти в эти районы головного мозга, надо помнить об этом и всегда быть осторожным при принятии решений. Наверное нейроонкология и нейрохирургия этим довольно сильно отличаются от других специальностей. Нейрохирург должен осознавать, чем закончатся его действия, искать безопасную территорию. Есть запретные территории, когда это небезопасно. Как раз те места — подкорковые узлы, диэцефальная область головного мозга, ствол головного мозга. В таких случаях думаем о другом, не хирургическом, лечении — лучевая терапия, химиотерапия. Бывали случаи, когда таких неоперабельных больных за границей где-то оперируют, к примеру в Стамбуле, в других каких-то клиниках. И они приезжают, не получив результата, в очень плохом состоянии. Долго не живут. Погибают уже здесь, на родине. При этом продают квартиры, дома. Их, конечно, обвинять не надо, родственниками делается все, что в их силах. Видимо, здесь играет роль то, что не все было правильно объяснено, донесено для людей. Были случаи, что приезжали с других стран с больным в состоянии комы, а жить им буквально негде, потому что все продали. — Безусловно, случаи тяжелые. Но если говорить в целом о нейрохирургии, о других болезнях, какие из них вы бы назвали бичом нейрохирургии? — Наверное одна из самых сложных проблем в нейрохирургии на сегодняшний день — это сосудистая патология, инсульты. Это заболевание трудно поддается регулированию, лечению. Приводит к большой инвалидизации, большой летальности. Говорить об этом можно долго, проводятся целые конференции, работают дорожные карты. Много усилий прикладывается к решению этой проблемы. Профилактика — ограничение курения, алкоголя, избавление от лишнего веса. Надо следить за уровнем холестерина, чтобы не допускать атеросклероза, повышения артериального давления. Надо придерживаться здорового питания. Это общеизвестные истины, которых должен придерживаться каждый нормальный человек. Если же у человека уже есть гипертоническая болезнь и у него вдруг появляются какие-то неприятные ощущения, слабость в руке, ноге, даже легкий перекос лица — это повод обратиться за медицинской помощью немедленно. Потому что инсульт это не свершившийся факт — не переключатель, который щелкнул и появилось. Это тот процесс, который развивается во времени. Если инсульт вовремя начали лечить — его можно остановить. Чем быстрее человек обратиться за помощью — тем лучше, тем больше шанс остаться полноценным человеком, не стать инвалидом. Если хотите сберечь свою нервную систему — берегите сосуды. Одна из основных причин тяжелых случаев и высокой летальности — позднее обращение. Люди боятся обращаться в больнице по известным причинам. Приходят, когда уже ходить не могут, когда приступы. А вот в начале заболевания мало кто приезжает — хотя их можно хорошо лечить. Которые поздно приезжают: после нескольких суток от начала инсульта, там уже хирургию не применишь, ничего радикально не изменишь, потому что все, что должно свершится в мозге, уже свершилось. Хотелось бы сказать, что на сегодняшний день многие клиники оснащены достаточно хорошо. На это выделялись и выделяются немалые силы и средства. И это надо признать, пользуясь возможностью, от имени всех нейрохирургов города Алматы выражаю благодарность руководству Управления общественного здоровья, всем главным врачам крупных стационаров города. Сейчас клиники готовы оказывать высокотехнологичную специализированную помощь и подготовленные кадры для этого имеются. Доставка больного осуществляется скорой помощью, и чтобы там не говорили, и как бы не критиковали, а наша служба скорой помощи работает неплохо. Осталась нерешенная задача – это быстрая диагностика. Вот здесь нужна помощь. Люди должны знать первые признаки инсульта. Как только они появляются, нужно реагировать немедленно, первым делом немедленно вызвать скорую помощь. Средства массовой информации, социальные сети должны быть заняты полезным делом. Не глупостями в виде рекламных, саморекламных акций и тиктокерных придурковатых роликов, а санитарным просвещением населения в отношении узнавания первых признаков инсульта.

Фото: КазНМУ им. Асфендиярова

— Помните ли вы свою первую операцию? Как она прошла? — Первой моей операцией была аппендэктомия. Чувствовал большую ответственность. Потом сутки не отходил от больного, переживал, трогал его живот. В конце концов он пожаловался: «Вы мне больнее делаете тем, что постоянно трогаете живот». Я ее запомнил на всю жизнь. В нейрохирургии первая была в институте нейрохирургии им. Н.Н. Бурденко в Москве, она прошла спокойно я даже, честно говоря, особо и не волновался. — Какие еще необычные случаи с пациентами вы могли бы вспомнить в вашей карьере? — Это тоже было в Атырау, я тогда был молодым специалистом. Привезли новорожденного с разорвавшейся спинномозговой грыжей. Чаще всего они становятся инвалидами — ноги у них после этого парализованы. Ребенка привезла бабушка — мама была еще в роддоме. Сразу сказала — мы от него откажемся. «Он нам не нужен, потому что будет инвалидом». А мы его прооперировали, грыжу закрыли, корешки сохранили, которые к ногам идут. Получилось удачно — анатомия грыжи была удачной. Нам всем повезло. Ребенка забрали домой. Через год пришли на контрольный осмотр — ребенок ходит на своих ногах, крепкая девочка. Бабушка смотрела на меня со слезами, сказала: «Извините». Я ей говорю: «Что вы извиняетесь? Сами себя простите». Этот случай мне запомнился, потому что такие скоропалительные решения люди принимают и жалеют об этом. Другой был веселый случай. Около 5 лет назад к нам обратился мужчина 75 лет с сильными болями в лице. Это так называемая тригеминальная невралгия не позволяла этому человеку разговаривать в течение 12 лет. Малейшее движение мышц лица вызывала сильнейшую боль. От этой боли не помогали никакие лекарства. И на протяжении этих 12 лет человек сильно изменился. Представьте себе угрюмого и практически немого человека. После обследования мы обнаружили, что нерв сдавлен сосудом и оперировали его. Освободили нерв от давления и боль прошла. Прошла совсем. Сразу же, после операции. Так он стал так разговаривать, никто его остановить не мог. Песни пел постоянно. С медсестрами и санитарочками, соседями по палате. Со всеми подряд. Не мог наговориться. Ко всем приставал. Медсестры его назвали болтуном. Оказался очень приветливый и добрый человек. И до сих пор, приходит на консультации, проходит в отделение и разговаривает с персоналом. От него уже убегают все и шутят над ним. — А сами вы что посоветовали бы молодым специалистам, вспоминая свой опыт? — Недостатка в молодых специалистах сейчас нет. Подготовка идет постоянно, каждый год приходят новые специалисты. Мы направляем выпускников в разные регионы Казахстана. Я бы порекомендовал молодым нейрохирургам — чтобы они во главу угла ставили чувство ответственности. Многие из них обладают талантами — кто-то рукастый, кто-то головастый. Но если есть чувство ответственности, то из человека что-то получится. Если ответственности нет, то трудно говорить о его будущем. Люди приходят в нейрохирургию по разным причинам — кому-то нравится, что это техническая в каком-то плане специальность. Кому-то нравится загадочность головного или спинного мозга. Совет один – быть предельно ответственным и постоянно учиться. — Как сейчас проходит ваш день и есть ли что-то, чему вы еще хотели бы научиться сами? — Проходит довольно стандартно: подъем, зарядка, завтрак и вперед на работу. Ежедневные операции. Преподаю студентам — но не только лекциями, а еще и на практике. Проводим пятиминутки, утренние конференции — резиденты находятся внутри коллектива, присутствуют на всех консилиумах, клинических обсуждениях. Даже во время операции я обращаюсь к ним по клиническим вопросам, по анатомии. Они боятся иногда, я им задаю каверзные вопросы. Если они не знают, им приходится читать дополнительно, искать литературу, дальше обучаться. Процесс самообразования — непрерывный. Сам процесс преподавания он постоянный, бесконечный, думаю. В современной нейрохирургии есть множество уникальных возможностей узнать что-то новое. Особенно в функциональной нейрохирургии — когда занимаются стимуляцией электродами, снимается боль, снимаются двигательные нарушения. Я считаю, что это как высшая математика, то, чего я не умею, восхищаюсь теми людьми, которые занимаются сосудистой патологией головного мозга. Я имею в виду особенно открытые операции. Это всегда филигранная техника, интересно смотреть, как они работают. На сегодняшний день хорошо развиваются эндоваскулярные операции, также как в кардиохирургии. Меня иногда удивляет пластичность мозга — когда мы предполагаем у человека неврологический дефицит, после операции возможно плохо будет двигаться рука и нога, ожидаем нехорошего, а результат все-таки хороший. Я удивляюсь как так получилось, что мозг сохранил свои функции, даже несмотря на патологию. Обучение никогда не останавливается, и я с удовольствием постоянно учусь. Каждая опухоль обладает своим характером, по разному растет, изменяет анатомию мозга. Каждый раз, как в первый раз. — Каким по вашему мнению будет будущее казахстанской нейрохирургии? — За эти годы нейрохирургия изменилась очень сильно. Когда начинали, мы оперировали с бинокулярными лупами. Их надевают на голову и у нейрохирурга есть две увеличительные лупы с лампочкой и он через окуляры смотрит в рану. Увеличение было 3,3, максимум 4 раза. Этого было недостаточно для глубинных операций. За это время появились современные микроскопы с хорошей оптикой, большим увеличением. Сейчас любой нормальный современный нейрохирург без микроскопа вообще ничего не оперирует, в том числе широко использует эндоскопы, шунтоскопы. Появились хорошие микроинструменты, которые здорово помогают во время операции. Раньше мы покупали все это после Москвы, Санкт-Петербурга или Киева по остаточному принципу. Сейчас, благодаря обретению независимости мы можем сами покупать, что нам нравится. К нам поступает дорогое, хорошее оборудование, имеем такую возможность оснащаться. В техническом плане медицина у нас очень хорошо развивается, мы шагнули вперед достаточно серьезно. Будущее казахстанской нейрохирургии, думаю, оно самое светлое. Казахстанская нейрохирургия развивается хорошо, благодаря тому, что мы можем приобретать что нам нужно, что нам интересно. Если хотим функциональную часть развивать — покупаем электроды, датчики, мониторы. Обучаем людей, готовим к операциям. Это здорово, думаю за этим будущее — очень важно иметь оснащение, обучать молодых специалистов за рубежом. Я думаю в этом заложено будущее — бесконечный процесс обучения, усовершенствования своих знаний, умения. Есть возможность приобретать, что нам нужно, ездить за рубеж, учиться в западных странах, в США и Японии. Там настоящая школа нейрохирургии, там надо обучать наших молодых людей. И в России школы хорошие, с глубокими традициями и с хорошими специалистами, учеными. Самое главное — не замыкаться в своем кругу, смотреть вперед. В Казахстане создан Национальный центр нейрохирургии, который является флагманом развития всей нейрохирургической отрасли страны, одной из лидирующих клиник в регионе, которая оказывает полный спектр нейрохирургических услуг. Его материальная база не имеет аналогов в стране, позволяет проводить точную диагностику с подбором наиболее подходящего в каждом конкретном случае метода лечения. Наша кафедра носит имя создателя и первого руководителя этого Центра — Серика Куаныковича Акшулакова. Это очень символично, т.к. Серик Куандыкович будучи заведующим нашей кафедры, вместе с преподавателями генерировал идею создания Национального центра нейрохирургии и воплотил эту идею в жизнь. У нас много совместных программ и планов на много лет вперед. На мой взгляд, это есть настоящее и будущее нейрохирургии Казахстана. Ермек Дюсембеков проводит самый широкий круг операций. Среди проводимых им операций — транскраниальное микрохирургическое удаление внутримозговых (глиомы и др.) и экстрацеребральных (аденомы, менингиомы, невриномы и др.) опухолей, в том числе труднодоступной глубинной локализации (опухоли III желудочка, хиазмально-селлярной области, подкорковых узлов, мостомозжечкового угла и петрокливальной локализации). Также выполняет микрохирургические декомпрессии корешка тройничного и лицевого нервов при их сосудистых компрессиях, эктрацеребральную реиннервацию лицевого нерва и так далее. За последние 5 лет Ермек Дюсембеков опубликовал более 30 научных статей, 25 тезисных работ, две монографии на государственном и русском языках в республиканских и зарубежных изданиях. Является постоянным участником комиссий по разработке протоколов диагностики и лечения нейрохирургической патологии Министерства здравоохранения Республики Казахстан. Председатель Алматинского филиала Казахской ассоциации нейрохирургов, действительный член WFNS, Азиатской ассоциаций нейрохирургов. Отличник здравоохранения, удостоен звания «Алтын дәрiгер», награжден медалью «Ерен еңбегі үшін».

https://www.nur.kz/nurfin/economy/1713270-zarplata-ucitela-v-kazahstane/